Все это получилось очень спонтанно. Ну как всегда. Но «Эльбрус с севера» – это слишком красиво звучало, чтобы отказаться. Итак, в аэропорту Минводы на скамье сидели: Ксюха, гид и летающая девочка, с оставшимися от прошлого приключения парапланом и компьютером, которые надо куда-то деть, но некуда; Вася, со сплитбордом и большими планами: а) сходить обе вершины Эльбруса б) спуститься на вышеупомянутом сплитборде; и я, в сомнениях и восторге, на горы не забиралась лет семь, боюсь и предвкушаю.

И всем нам немыслимо хотелось спать.

Но поспать в пути не удалось,

потому что по дороге из Минвод до Джилы-Су нам давали вот такое.

В Джилы-Су – палаточный вавилон и многочисленные искатели здоровья, которые набирают себе целебную воду. Теоретически, до нижнего лагеря можно доехать и на внедорожнике, но мы решили идти пешком – во-первых, это красиво.

Когда из-за поворота появился Эльбрус – а появляется он внезапно – у меня дух захватило. Отсюда он другой. Огромный, голый, не опутанный канатками, неприрученный – короче, именно такой, какой и должна выглядеть большая гора. Начало темнеть, Эльбрус синевато светится, собаки лают, коровками пахнет – умиротворение. В лагере нам выделили палатку и накормили голубцами, что почему-то ужасно трогательно: горы и голубцы. Спать, спать, спать.

С утра оказалось, что рядом с лагерем есть нарзанный источник – нарзан там лайт, еле-еле чувствуется вкус минералочки, и очень вкусно. Пошли набирать воду, а рядом с источником еще и купель, куда надо прыгать с камня, получается по плечи. Мужчины находят в себе силы еще и окунуться с головой раза три, а потом уже не спеша вылезти. Я нырнула, взвизгнула и выпрыгнула из ледяной воды как мячик. Но счастье, конечно.

Ну вот – а потом мы пошли на первый акклиматизационный выход на «поляну грибов». Пейзажи тут совершенно питер-джексоновские, Средиземье да и только – а когда доходишь до пресловутых грибов, то ты уже Алиса в стране чудес. Откусить с другой стороны чего? – Как чего? ГРИБА.

Лежали. Смотрели во все глаза. Дышали. Если сникерсы. Боролись с дегидратацией организма – говорят, это первое и главное средство от горняшки: вода, вода, очень много воды. Васе было мало, и он остался на психоделической поляне поотжиматься. А мы не спеша пошли вниз.

Увидев этот неожиданный рукомойник в чистом поле (на самом деле, за забором одной из баз), не смогли удержаться от Классического Селфи В Зеркале. Уровень захлестнувших меня эндорфинов тут, кажется, можно разглядеть.

На следующий день в Макондо был дождь. Непроглядный. Мы дождались просвета и пошли забрасывать снаряжение на Северный приют – и, если кратко, немного ушатались.

На Северном приюте в туалете заснежена туалетная бумага, под снегом сушатся ботинки, у кухни свернулся клубочком заснеженный же хаски. В столовой, на пределе слышимости, снег шуршит по крыше – как взрывающаяся карамель на языке шуршит, знаете. И с потолка капает в кружку.

Сеть не ловится, но есть вайфай. Однако же.

А на следующий день мы на этот самый Северный приют уже «переехали». Пока Ксюха и Вася спали, я рубилась в имаджинариум в столовой с дружественными восходителями;

а ближе к вечеру мы пошли в связках «до первых скалок» – скалы Аристова – размять ноги и вообще – и заполучили закат такой космической красоты, с такими желтыми облаками в долинах, с такими синими тенями, что хоть садись и реви, честное слово.

 Васин сплитборд наконец обрел смысл. Перестал быть нелепым утяжелителем на рюкзаке и превратился в транспортное средство.

Это Вася, который, кажется, готов двинуть ледорубом какому-нибудь оказавшемуся на пути йети. Васе хорошо. Ненавижу спускаться пешком.

Я заинстаграмила бы здесь все, от валенка на палке, который служит ориентиром для идущих снизу, до жестяных будок, где квартируют восходители; но айфон падает в обморок, стоит вынести его на улицу. Северный приют, остров на краю моря облаков, отважный форпост слабоумия и отваги. Ладно, пойду волью еще жидкости в организм, во избежание.

Гиды каким-то шаманским способом смотрят погоду. Сверяют, кажется, пять разных прогнозов и делают выводы. Погоду дадут 27-го – это на день раньше, чем мы собирались, но была не была. «29-го погода тоже будет ничего,» – говорит Ксюха, – «но обещают минус двадцать шесть». Это аргумент.

 Вы когда идете? – спрашиваем голландцев. Тунайт! – говорят голландцы. Мы тоже тунайт. Все идут тунайт. Большая вечеринка тунайт!

Тихий час и надо спать перед эпическим тунайтом: 12 часов идти наверх все-таки. Набрав в термос чаю, разложив снаряжение кучками, чуть ли не кремом намазавшись заранее, я наконец – кажется, впервые за всю эту авантюру – засыпаю сном младенца.

В одиннадцать вечера в шайбе начинается шевеление. Все выходят из-за своих занавесочек и начинают шнуровать ботинки, застегивать куртки, греметь обвязками и так далее. Почти молча. Тунайт! Боже ж ты мой. Луна уже ушла, небо абсолютно ясное, Эльбрус – большой тусклый ночник. Красавицы из столовой сервируют «ночной завтрак» с какой-то райской овсянкой (сухофрукты, льняное семя) и сосисками. Мы тормозим, кажется, нарочно – тропить почему-то не хочется; и в час ночи выходим.

(Заметка на полях про логистику: спальники и пенки мы с добровольцем отправили в нижний лагерь, откуда они уедут в Терскол, чтобы с нами воссоединиться.)

 Слухи о страшном ночном морозе слегка преувеличены, как по мне, так идти без солнца приятнее. Хрум-хрум. Ни одной мысли, хрум-хрум, только следишь, чтобы веревка перед тобой не провисала. Рассвет догоняет нас на скалах Ленца, сначала полоской цвета столовского компота над горизонтом, потом разгорается до космического малинового, а потом без объявления войны начинает палить солнце – а ты все идешь, как дурак, с фонариком во лбу.

На высоте примерно 5000 делаем привал рядом с развеселыми бородачами, которые как ни в чем не бывало курят и обсуждают, как сейчас пойдут на западную вершину. Ни облачка, мы везунчики. На следующем привале становится понятно, что горняшка таки существует; Вася скидывает на камни пакет сникерсов размера XXL и газовый баллон, «добрым людям». Добрый человек является тут же, топает сверху, и неожиданному подгону, кажется, весьма рад.

Мы идем дальше. Где-то на 5300 я понимаю, что надо срочно, срочно вспоминать, что там было в руководстве по выживанию: дышать, дышать, сосредоточиться на дыхании, вот это все. И мантра от опытных друзей: «когда тебе покажется, что ты дальше не можешь – главное, помни, что все-таки можешь». Ну предположим, могу. Дышу, значит.

Как сказано в «Томе Сойере» – опустим завесу милосердия над концом этой сцены. Не будем вдаваться в подробности того, как мы набирали последние триста сорок два метра. Силой воли и только. Хотя казалось бы: снег сияет, солнце светит, тропа натоптана.

Погода по-прежнему идеальная.

Становится жарко. Я, приплясывая, пытаюсь избавиться от флисовых штанов. Для этого, как вы понимаете, надо снять кошки, гамаши, обвязку, мембранные штаны, потом все это надеть обратно; Ксюха смотрит мрачно, я осознаю свою неправоту. Но пережить горняшку, когда еще и попе жарко – это нет, это решительно невозможно.

Выход на вершину – почти плоский. По этакому чистому снежному полю в космосе. Когда же мы на нее выходим, оглушает таким ветром в морду, что и горняшка отступает, чувство победы смазывается, и начинается эта дурацкая вершинная суета – все делают фотографии и «выйдите из кадра, нам бы на фоне гор». Зато наконец, наконец видно знакомую часть Кавказа, вот Ушба торчит, только медитативно любоваться на таком ветру – никак. Вася невозмутимо собирает свой сплитборд из двух половинок. Где, говорит, мне спускаться? Ксюха подводит его к краю – сюда, говорит. Потом туда и туда.

И тут меня, блин, озаряет, что в моей программе была заложена цель «подняться». Про спускаться я как-то вообще не думала. Все, цель достигнута, вот она вершина: у меня в голове это так выглядело, что на вершину прибудет волшебник на голубом ратраке и доставит нас, не знаю, в горячий душ, совмещенный с шашлычной. Но никакого волшебника не предвидится, и мы начинаем спускаться – по пушистому глубокому снегу, по хорошему такому, черт его побери, паудеру сильно выше колена. Силы кончились, потом еще раз кончились, потом еще раз кончились.

Тем времени с Эльбруса – непонятно откуда, откуда-то из между грудей – появляется парапланерист. Крошечные человечки, поднимающиеся на западную по перилам, на минуту замирают.

Мимо проносится Вася. Интересно, сколько минут занял спуск у него. Нет, знать не хочу.

Вася вызвал нам на скалы Пастухова снегоход: роскошь.

Наш таксист на вороной ямахе лихачит, несет нас лиса за темные леса за высокие горы, снег из-под полозьев, по леднику и по раскисшему снегу и по лужам, и наконец привозит на Гара-Баши – мамочки, я никогда сюда не спускалась сверху, всегда поднималась, причем зимой и не без сноуборда. Лужи. Солнце. Пес лежит на снегу, черный силуэт пса, широко зевает, кладет голову на лапы. Знакомый, сладкий скрип креселки – как качели на детской площадке. Да неужели, да ладно – еду на кресле, болтаю ногами, разглядываю незнакомые почти бесснежные горы, счастлива как свин последний.

Дальше были малина, хичины, шашлык и шурпа и душ и нарзан и все такое прочее. Это у нас с Ксюхой. А Василию спустя сутки наскучила мирная жизнь, и утром он взял и отправился на Эльбрус еще раз, уже с юга. Пока мы ели штрудель и морально разлагались, он взошел на Западную, взошел на Восточную, пристегнул сплитборд, спустился. Но это уже совсем другая история….